Неточные совпадения
Несчастным я не сделал никого: я не ограбил вдову, я не
пустил никого
по миру, пользовался я от избытков, брал там, где всякий брал бы; не воспользуйся я, другие воспользовались бы.
— На вот, я тебе подарю, не хочешь ли? — прибавил он. — Что с нее взять? Дом, что ли, с огородишком? И тысячи не дадут: он весь разваливается. Да что я, нехристь, что ли, какой?
По миру ее
пустить с ребятишками?
Только вот что, говорит, мне даже чудесно: мало ль ты, говорит, еще горших бесчинств произносил, мало ль
по миру людей
пустил, мало ль растлил, мало ль погубил, — все одно как бы убиением?
— Вы все сговорились
пустить меня
по миру! — неестественно тонким голосом выкрикивал Ляховский. — Ведь у тебя третьего дня была новая метла! Я своими глазами видел… Была, была, была, была!..
— Вы хотите меня
по миру пустить на старости лет? — выкрикивал Ляховский бабьим голосом. — Нет, нет, нет… Я не позволю водить себя за нос, как старого дурака.
— У нас в вотчине мужичок этой болезнью страдал, так всю семью
по миру пустил.
Пустит и жену, и всю семью
по миру, а сам будет с ярмарки на ярмарку переезжать…
— А ты, брат, не сомневайся, — уговаривал его Штофф, — он уже был с Галактионом на «ты». — Как нажиты были бубновские капиталы? Тятенька был приказчиком и ограбил хозяина,
пустив троих сирот
по миру. Тут, брат, нечего церемониться… Еще темнее это винокуренное дело. Обрати внимание.
— Не поминай ты мне про фабрику, разбойник! — стонал старик. — И тебя прокляну… всех!
По миру меня
пустили, родного отца!
Замышляя злостное банкротство, Большов и не думает о том, что может повредить благосостоянию заимодавцев и, может быть,
пустит несколько человек
по миру.
Этот m-r Jules был очень противен Варваре Павловне, но она его принимала, потому что он пописывал в разных газетах и беспрестанно упоминал о ней, называя ее то m-me de L…tzki, то m-me de ***, cette grande dame russe si distinguée, qui demeure rue de P…, [Г-жа ***, это знатная русская дама, столь изысканная, которая живет
по улице П… (фр.)] рассказывал всему свету, то есть нескольким сотням подписчиков, которым не было никакого дела до m-me L…tzki, как эта дама, настоящая
по уму француженка (une vraie française par l’ésprit) — выше этого у французов похвал нет, — мила и любезна, какая она необыкновенная музыкантша и как она удивительно вальсирует (Варвара Павловна действительно так вальсировала, что увлекала все сердца за краями своей легкой, улетающей одежды)… словом,
пускал о ней молву
по миру — а ведь это, что ни говорите, приятно.
— Разоритель! погубитель!..
По миру всех
пустил!.. — причитала Анна, стараясь вырваться из державших ее рук. — Жива не хочу быть, ежели сейчас же не воротишься домой!.. Куда я с ребятами-то денусь?.. Ох, головушка моя спобедная!..
«Я-ста, говорит, хощу — тебя обогащу, а хощу — и
по миру пущу!», — а глядишь, как концы-то с концами придется сводить, младший-то пайщик и оплел старшего тысяч на пять, на десять, и что у нас тяжбы из-за того, — числа несть!
— А Христос ее знает! Бает, с Воргушина, от немки от управительши
по миру ходит! Летось она и ко мне эк-ту наслалась:"
Пусти, говорит, родименькой, переночевать". Ну, и порассказала же она мне про ихние распорядки! Хошь она и в ту пору на язык-от не шустра была, а наслушался я.
Да еще и обманет-то кого: так, бедняков каких-нибудь
пустит в одной рубашке
по миру.
—
Пустил,
пустил,
пустил… мать
по миру!
— Иуда! предатель! мать
по миру пустил!
— Говорится: господа мужику чужие люди. И это — неверно. Мы — тех же господ, только — самый испод; конешно, барин учится
по книжкам, а я —
по шишкам, да у барина более задница — тут и вся разница. Не-ет, парни, пора
миру жить по-новому, сочинения-то надобно бросить, оставить?
Пускай каждый спросит себя: я — кто? Человек. А он кто? Опять человек. Что же теперь: али бог с него на семишник лишнего требует? Не-ет, в податях мы оба пред богом равны…
Не может человек нашего времени, исповедуй он или не исповедуй божественности Христа, не знать, что участвовать в качестве ли царя, министра, губернатора, или урядника в том, чтобы продать у бедной семьи последнюю корову на подати для того, чтобы отдать эти деньги на пушки или на жалованье и пансионы роскошествующим, праздным и вредным чиновникам; или участвовать в том, чтобы посадить в тюрьму кормильца семьи за то, что мы сами развратили его, и
пустить семью его
по миру; или участвовать в грабежах и убийствах войн; или во внушении вместо Христова закона диких идолопоклоннических суеверий; или загнать забежавшую на свою землю корову человека, у которого нет земли; или с человека, работающего на фабрике, вычесть за нечаянно испорченный предмет; или содрать вдвое за предмет с бедного только потому, что он в крайней нужде; не может не знать ни один человек нашего времени, что все эти дела — скверные, постыдные и что делать их не надо.
А я вот схожу в церковь, поставлю свечку за ее здоровье, помолюсь: дай бог, чтоб ей муж достался пьяница, чтоб он ее колотил, чтоб он промотался, и ее
по миру пустил.
— Мужик — умный, — сказал Никон, усмехаясь. — Забавно мы с ним беседуем иной раз: он мне — хорошая, говорит, у тебя душа, а человек ты никуда не годный! А я ему — хороший ты человек, а души у тебя вовсе нет, одни руки везде, пар шестнадцать! Смеётся он. Мужик надёжный, на пустяки себя не разобьёт и за малость не продаст ни себя, ни другого. Ежели бы он Христа продавал — ограбил бы покупателей, прямо бы и сразу
по миру пустил.
— Ну отобрали, так что же?.. Пусть их, мамынька… Порфир-то Порфирыч с Шабалиным теперь думают, что
по миру нас
пустили… Ха-ха!..
Это к тому самому Жареному, который
пустил Брагина
по миру!
— Я тебе покажу, подлец, спокойно… У!.. стракулист поганый!.. Думаешь, я на тебя суда не найду? Не-ет, найду!.. Последнюю рубаху просужу, а тебя добуду… Спокойно!.. Да я… А-ах, Владимир Петрович, Владимир Петрович!.. Где у тебя крест-то?.. Ведь ты всю семью
по миру пустил… всех… Теперь ведь глаз нельзя никуда показать… срам!.. Старуху и ту
по миру пустил… Хуже ты разбойника и душегубца, потому что тот хоть разом живота решит и шабаш, а ты… а-ах, Владимир Петрович, Владимир Петрович!
Лежебоков и без тебя много; кабы всех их да к себе в дом
пущать, скоро и самому придется идти
по миру…
— Зубов! — кричал Фома. — Сколько ты людей
по миру пустил? Снится ли тебе Иван Петров Мякинников, что удавился из-за тебя? Правда ли, что каждую обедню ты из церковной кружки десять целковых крадешь?
Косых. Он-то? Жох-мужчина! Пройда, сквозь огонь и воду прошел. Он и граф — пятак пара. Нюхом чуют, где что плохо лежит. На жидовке нарвался, съел гриб, а теперь к Зюзюшкиным сундукам подбирается. Об заклад бьюсь, будь я трижды анафема, если через год он Зюзюшку
по миру не
пустит. Он — Зюзюшку, а граф — Бабакину. Заберут денежки и будут жить-поживать да добра наживать. Доктор, что это вы сегодня такой бледный? На вас лица нет.
Лотохин. Зачем же он продает за бесценок имение, ведь он Зою-то
по миру пустит. Им будет нечем жить.
«Жулик. Без совести. Может
по миру пустить меня и сам этого не заметит. И не из жадности разорит, а просто — заиграется».
Да и не просто вытолкают, а задолго сначала придираться начнут, попрекать начнут, ругать начнут, — как будто не ты ей здоровье свое отдала, молодость и душу даром для нее загубила, а как будто ты-то ее и разорила,
по миру пустила, обокрала.
— Представь себе: они явились за наследством и намерены
пустить Александру Васильевну
по миру… Как это тебе понравится? Это в благодарность за то, что Гаврило вывел их в люди десятилетним трудом… О подлецы, подлецы! Да это еще ничего, они требуют непременно сейчас же произвести опись всего движимого имущества… Это какие-то разбойники, а не люди!..
Любим Карпыч. Ты помнишь, как я
по копеечке сбирал; а помнишь ли ты, как мы с тобой погуливали, осенние темные ночи просиживали, из трактира в погребок перепархивали? А не знаешь ли ты, кто меня разорил, с сумой
по миру пустил?
Но когда дело пришло до платежа денег и разорившийся клиент напомнил ему о деньгах, которые тот должен был заплатить, то милостивец запер для несчастного свои двери и оставил его на произвол кредиторов, которые захватили все его имение и
пустили его
по миру.
— Никита Федорыч! Батюшка! — продолжал мужик. — Пожалей хоть ребятенок-то махоньких… и то, почитай,
пустил ты нас
по миру…
— Так, родной, — перебила старуха, —
по миру, почитай,
пустил его управитель-то…
Петрович. Ишь ты святой какой! Нечего ему бояться. Мало ль ты народу-то обидел? Мало ль
по миру пустил? Ты меня бойся!
«Постой, — говорит, — я у тебя двор
по бревну раскатаю, навеки тебя с сумой
по миру пущу!» И, сказавши это, полез на крышу, чтоб злодейство свое выполнить.
Ко боярскому двору
Антон староста идет, (2)
Бирки в пазухе несет, (2)
Боярину подает,
А боярин смотрит,
Ничего не смыслит.
Ах ты, староста Антон,
Обокрал бояр кругом,
Село
по миру пустил,
Старостиху надарил.
По всему
по свету славится,
Мастер
по миру пустить...
Марья Ивановна. Верю тебе, всегда верила, но когда ты хочешь
пустить детей
по миру…
Народ молчит, у избы Астахова все стоят угрюмо, как осенняя туча, — две трети села в кабале у Кузьмы, и в любой день он любого человека может
по миру пустить. Только старуха Лаптева, не разгибая спины и странно закинув голову вверх, что-то неслышно шепчет, и трётся в толпе Савелий, сверкая глазами, хрипит, кашляет, дёргает людей за локти, поджигая сухие, со зла, души.
— Все, кто тебя ни заверял, — одна плутовская ватага, — сказал наконец Колышкин, — все одной шайки. Знаю этих воров — нагляделся на них в Сибири. Ловки добрых людей облапошивать: кого
по миру пустят, а кого в поганое свое дело до той меры затянут, что пойдет после в казенных рудниках копать настоящее золото.
«
Пускай посмотрит, — раздумывал он, заложив руки за спину и расхаживая взад и вперед
по горнице, —
пускай поглядит Данило Тихоныч, каково Патап Чапурин в своем околотке живет, как «подначальных крестьян» хлебом-солью чествует и в каком почете мир-народ его держит».
Понятно, зачем деньги ему в наличности нужны — году не пройдет, оберет он ее до последней рубашки, а там и
пустит богачку
по миру…
Тут, милый человек, надо плутом быть, а коль не быть плутом, так всякое плутовство знать до ниточки, чтобы самого не оплели, не
пустили бы
по миру.
— Так и есть, — подхватил Колышкин. — Жил в Сибири, да выехал в Россию «земляным маслом» торговать… Знаю этих проходимцев!.. Немало народу
по миру они
пустили, немало и в острог да в ссылку упрятали… Нет, крестный, воля твоя — это дело надо бросить.
— Нет, барин, врешь! Толкучий не купечество, а хищные люди подожгли! Уж они давно на него зарились! Те самые, что народ православный
по миру пустить хотят да нехорошие бумаги подбрасывают! Это уж мы доподлинно знаем! Это верно!
— Никак вы с ума сошли, Никита Федорыч! — вскочив со стула, вскричал Марко Данилыч. —
По миру нас хотите
пустить?.. Ограбить?.. И себя разорите и нас всех!.. Хорошее ли дело с ближними так поступать?
Если до него дойдет это приглашение (он иногда почитывает «Стрекозу»), то он, наверно, не рассердится, ибо он, будучи человеком понимающим, согласится со мною вполне, да, пожалуй, еще пришлет мне осенью от щедрот своих десяток антоновских яблочков за то, что я его длинной фамилии
по миру не
пустил, а ограничился на этот раз одними только именем и отечеством.